Я едва могу вспомнить, о чем была американская революция. Из него возникла Конституция для защиты собственников, а в последнюю минуту — собачья кость для крикливого плебея, названная Биллем о правах. Твиттерсфера родилась, в воздухе витал пороховой дым. Возможно, первым гражданином, умершим за новое дело, был только что освобожденный чернокожий по имени (естественно) Криспус Аттакс. Будучи мальчиком из Бостона, я продавал газеты возле железнодорожного вокзала возле Старого Государственного Дома, где Криспус взял одну для команды.
Французскую революцию между 1889 и 1899 годами я помню еще меньше. Головные сыры закатаны. Мария Антуанетта. Гай О Тайнс продолжил играть за Les Habs. Мне рассказывали, что в Бастилии разразился бедлам, когда выяснилось, что маркиза де Сада, который, с головой в подземелье, много писал о «похоти в его сердце», перевели в другой приют. Все знаменитости говорили о де Саде что-то хорошее — Мишель Фуко, Камилла Палья, Сьюзан Зонтаг. Мишель Онфре, однако, был au contraire, mon frere, заявив в Википедии, что «интеллектуально странно делать Сада героем…» Робеспьер. Антонен Арто сыграл Марата в сцене с ванной в постановке «Театр жестокости». Моя учительница французского в младших классах, несомненно, была частью «Новой волны», трюфелем Трюффо, за которым стоит понюхать, и я всхлипывал, пораженный каждым ее изгибом, когда она ставила на проигрыватель «Tous les garçons et les filles» Франсуазы Арди — даже царапины были сексуальны. Наконец-то я снова наткнулся на эту учительницу французского языка в ее новой форме, Файст, поющую «1234». Лично я думаю, что пришло время штурмовать Ублюдков, которые воруют. Эгалите! Братан! Либерте!™.
Все это, конечно, прелюдия к чему-то. Я недавно смотрел французский фильм, Вкусный (2021). Это должно быть так. Мне очень понравилось, и я расскажу вам, почему. Актерский состав, хотя и неизвестный мне, потому что я не смотрю много французских фильмов в последнее время, был восхитителен. Его поставил и написал в соавторстве Эрик Беснар, возможно, известный на Западе своей работой в автомобиле Джейсона Стэтхэма. Гнев человека (2021) Вкусный звезды Грегори Гадебуа в роли шеф-повара Пьера Мансерона, сыгравшего Чарли во французской версии Цветы Алджернона («Они также служат тем, кто только подметает и полирует», — таков был лозунг плаката, как я его перевел.); Изабель Карре в роли Луизы, его помощника на кухне и вдохновителя; Бенджамин Лаверн (англ.Французская отправка, 2021) в роли герцога Шамфора, газового мешка и пылающего мудака, а также единоличного повода для потрясающе хорошей революции. Это прекрасный набор напряжения. Они действуют друг другу на нервы, и мы наслаждаемся этим. Возьми?
Все начинается приятно буржуазно. Шеф-повар Пьер приготовил пир — насколько я могу судить — на века. Переполняющая роскошь. Подробности в ближайшее время. Меньер на иньян. Этот парень успешен. Кажется, все довольны подаваемой едой. Но, о чудо, кому-то не нравится маленькое картофельное блюдо вне меню. Что это? И мелкобуржуазный набор берется за дело. Какой-то второстепенный религиозный деятель надменно обижается на картошку свободы, которая умерла за его освобожденный язык. А потом и та тарелка, и та, и та вылетели, как каша из Гюго. То, что всего несколько мгновений назад было гастрономическим наслаждением, теперь превратилось в le esprit les miserables. На пол идут восхитительные блюда. Нужно извинение. И как гласит сюжетная линия IMDB:
Франция, 1789 год, незадолго до революции. С помощью удивительной молодой женщины шеф-повар, уволенный своим хозяином, находит в себе силы освободиться от своей должности слуги и открывает первый ресторан.
Игра на буржуях!
Можно было бы подумать, что герцог просто оставит Пьера в покое, унизив его и заставив его сожалеть о том, что он когда-либо придумал свой пир, тщательно срежиссированный для зрителя, чтобы убедиться, что мы достали наши айфоны и проверили приличный французский ресторан рядом с театром. . Затем следует случайное прикосновение ее колена рядом с вами; вы показываете ей меню; она сжимает вас в ответ и довольно приятно шикает — вы думаете, что в ее улыбке заключено обещание, заключенное в румяных губах. Но нет. Герцог не закончил. Он хочет в кошки-мышки. Шеф-повар продолжает готовить легкие блюда, думая, что в конце концов герцог будет скучать по своему приятелю по палитре и снова наймет его. Но нет, он жаждет, чтобы его привели на гильотину, в суд.
Симпатичная безработная женщина (Луиза) появляется у его дверей, желая стать его ученицей. Его не впечатляют ее руки, которые, кажется, мало знали работы, но она давит, она месит работу, а работа месит ее, она умоляет. Она загадочна. Он заинтригован. И тогда он возбужден. Затем она дает ему отпор без предварительного усиления. Тогда она ему действительно нравится — весь дух — целостность, честность и неподдельный интерес к его кулинарному искусству ради искусства. Ей удается снять угрюмость с его лица, и она нанимает ее в качестве ученицы. Вместе они открывают своего рода придорожную закусочную для путешественников в Париж и обратно. Вкусняшки получаются. Слово выходит. Да ведь даже снобистский герцог вновь впадает в ярость и посылает эмиссаров, чтобы Пьер и Луиза устроили на остановке роскошь. Они готовят для него пир, уверенные, что это убедит его снова нанять его. День наступает во всей своей застроенной красе. И prique royale проезжает мимо, как будто придорожной остановки не было. Такое презрение!
А потом оказывается, что Луизе, которую он к настоящему времени уложил на пуховую постель с гагачьими подушками, есть что скрывать. Это не то, что шеф-повар хочет услышать. Он идет, ля ля ля ля ля, держась за уши. Говорит ей отвалить. Есть еще, но это попадает на территорию спойлера. Быстрая викторина, читатель: Как вы думаете, что будет дальше?
Нет, фильм понравился. Эта идея открытия «первого» ресторана, посвященного воспитанию чувств hoi polloi и hootie toots, за отдельными, но равными столами, обратилась ко мне с вкусовыми потребностями, и мне понравилась обстановка (столы на открытом воздухе) и радость, которая была всем этим. около. Лучи яркие, как свежий хлеб, испаряющийся ко всеобщему удовольствию. Когда ты увидел, что к беднякам, солдатам и девушкам из Мулен Руж на празднике относятся так же, как к породистым дерьмам, которым предстоит умереть в грядущей революции, неужели слезы осмотрительности не выступили на твоих глазах, старик?
Конечно, теперь мы знаем, как все это происходило. Но это тоже будет спойлером, если я напомню вам то, что вы уже знаете. Я смотрел фильм дважды. Пробовал сначала по-французски, вроде проблемка какая-то. Это напомнило мне — в связи с желтым мокрым снегом, где недавно был какой-то догматик, с яблоком раздора, пар все еще поднимался от вопросительных знаков — о визите Марка Твена во Францию, когда молодой янки сеял из Коннектикута, и заметил: о плохом знании языка местными жителями, отметив, что, когда он заказывал что-то из меню, официантка, похоже, не знала своего родного языка. Вшивый блинчик был не тем блинчиком, который он заказал, когда указал на картинку, подумав об этом. Я думаю, если вы купитесь на легкую предпосылку, что эта история является предвестником грядущих неприятных классовых вещей, вы можете довольно хорошо устроиться рядом с миловидной феминистской мистикой, с которой вы сталкиваетесь. — Симона де Буржуа, — бормочете вы, держа ее коленную чашечку в ладони.
я бы не сказал бежать чтобы увидеть это, потому что это потоковое. Вы споткнетесь. Но было бы забавно заказать еду, скажем, в кондитерской Chanson, и, если вам повезет, Файст и ее команда появятся у вашей двери с доставкой, и вы устроите шоу перед фильмом — Один два три четыре.
Настоятельно рекомендуется.
Source: https://www.counterpunch.org/2022/06/08/the-french-revolution-as-dinner-theater/
