Роман «Беги и прячься» показывает ловушки грядущего азиатского века

После сотен лет господства Запада, мир сейчас готовится к «азиатскому веку». После длительного периода упадка демографические и экономические тенденции указывают на то, что Азия возвращается к своей исторической роли мирового центра экономического роста, а также инкубатора политических и социальных изменений. Таким образом, характер того, как будет выглядеть азиатский век, будет иметь множество последствий для людей во всем мире. Уже есть явные признаки, о чем свидетельствует появление этнонационалистической, авторитарной и религиозно-экстремистской политики по всему континенту, что подъем Азии будет не менее хаотичным, чем Запад до этого.

Индийский писатель Панкадж Мишра посвятил свою карьеру анализу психологии восходящих масс Азии, особенно молодежи. Его последняя работа, роман «Беги и прячься», представляет собой его самый пронзительный взгляд на эту тему. Книга представляет собой рассказ о судьбах трех молодых индийцев, выпускников самого известного технического университета страны, которые за несколько десятилетий поднялись из бедности к богатству и славе. Это предостерегающая история о ловушках успеха в развивающемся мире и притча о темной стороне азиатского века — или столетий — грядущих.

В прошлые десятилетия знаковые антиколониальные азиатские лидеры, часто получившие образование на Западе, в подавляющем большинстве были склонны к левому крылу. Они боролись против западного колониализма, но придерживались многих идей, которые разделяли западные либералы, включая веру в индивидуальную свободу, секуляризм и всеобщие права человека. Само собой разумеется, что они представляли взгляды большинства своих соотечественников и что нации, которыми они руководили, когда они станут богатыми и свободными, станут оплотом либерализма. На континенте, где Нарендра Моди, Си Цзиньпин и Тайип Эрдоган сегодня являются одними из самых популярных лидеров, это предположение больше не выдерживает никакой критики.

Трое мужчин в романе Мишры — Вирендра, Асим и загадочный главный герой Арун — представляют миллионы азиатов, успешно выходящих из жизни, свободных от материальных нужд, но израненных культурными потерями и наполненных ненасытными новыми психологическими желаниями. В той или иной степени мужчины пытаются «втоптать в прошлое», цитируя одну из любимых строк персонажей из «В. С. Найпола», оставив позади свою старую культуру. Они наслаждаются непривычными удовольствиями богатства и путешествий, в то время как более медленно восходящие массы их собственной страны обращаются к реакции. Униженные растущим неравенством, которое помогло создать новообретенное богатство, подобное богатству главных героев, большинство людей направляет свой гнев на поддержку популистских партий, которые обещают отомстить от их имени либералам и меньшинствам.

Персонажи Мишры по-разному обнаруживают, что не могут выжить в новом мире, в котором живут. Достигнув вершины пирамиды иерархии потребностей Маслоу — реализации своего потенциала — они обнаруживают, что воздух там наверху ужасающе разрежен. Их богатство и успех ненадолго возвышают их, прежде чем толкнуть на скользкую дорожку к саморазрушению.

Eсть политический подтекст книги Мишры, который очень важен для понимания политики в развивающемся мире: Страдание не обязательно облагораживает. Давно сублимированные темные побуждения людей — к материальным благам, признанию, сексу, мести — часто начинают саморазрушительно прорываться внутри них по мере улучшения материального положения.

В одном отрывке из «Беги и прячься» Арун, воспитанная бедным жестоким отцом, который теперь поддерживает Моди, обращается к энтузиазму своей либеральной подруги, которая выросла богатой и бессознательно посвятила себя различным прогрессивным делам. «Из того, что я видел среди небелых людей, начиная с моего помешанного на либертарианстве отца, казалось разумным опасаться, что, независимо от цвета их кожи, бедные и угнетенные сегодня, скорее всего, завтра станут преследователями — даже раньше». он говорит ей. Он с некоторым дискомфортом отмечает, что прогрессивные банальности своего друга-либерала в Твиттере, используя пример «арабской весны», «не вполне объясняют тот факт, что некоторые смелые протестующие против тирании на площади Тахрир могли бы, если бы им представилась такая возможность, в насильников».

Повышение уровня жизни в Индии и Китае привело к тому, что общественность с сильными ультранационалистическими и даже ксенофобскими взглядами на внутреннюю и внешнюю политику. Эти общественные настроения опережают возможности их правительств полностью реализовать их, даже если они обладают некоторыми из этих качеств. Во всем мусульманском мире демократические выборы неоднократно демонстрировали, что религиозно консервативные партии пользуются широкой поддержкой масс. Даже в небольших азиатских странах, таких как Шри-Ланка и Мьянма, милитаризованная авторитарная политика, игнорирующая либеральные свободы и попирающая права меньшинств, пользуется популярностью. Страны, которые когда-то были очень бедными, а теперь почувствовали, что набирают немного сил, показали, что у них есть потенциальные недостатки, столь же глубокие, как и у жителей Запада, чью центральную роль в мировых делах они теперь постепенно вытесняют.

Если массовое политическое пробуждение Азии выявило народные настроения, оказавшиеся глубоко нелиберальными, это не делает азиатов столь уж отличными от жителей Запада в своем политическом развитии. Даже когда она стала самым богатым и наиболее развитым регионом мира — отчасти благодаря безжалостной колониальной эксплуатации Азии и Африки — Европа разрушила себя двумя катастрофическими мировыми войнами, вызванными национализмом и нетерпимостью. Крайне правые партии снова маршируют по континенту, поскольку они направляют общественное беспокойство большинства населения по поводу идентичности и иммиграции. Все время президентства Дональда Трампа, отмеченное печально известными бунтами его сторонников в Капитолии, показывает, что США глубоко страдают от тех же тенденций.

Таким образом, собственная работа Мишры, в том числе «Беги и прячься», демонстрирует, что ошибки публики в азиатских странах являются доказательством не столько их собственных уникальных недостатков, сколько общности человеческого поведения и психологии во всем мире. Если азиатский век, символизируемый такими странами, как Индия и Китай, не говоря уже о Вьетнаме, Бангладеш, Шри-Ланке, Турции, Иране или Саудовской Аравии, будет менее эксплуататорским, чем предшествовавший ему порядок с доминированием Запада, он потребует такое же безжалостное внимание к политике и социальным тенденциям развивающихся стран, которое мы привыкли уделять Западу.

21 век будет азиатским. Чтобы он был успешным, потребуется много болезненной критики типа того, что Мишра дает в своем романе. Запад должен использовать эти оценки, когда это оправдано, для нашего собственного блага, но в основном для их собственного блага.