Я принимал участие в акциях протеста против войны на Украине в Санкт-Петербурге в четверг — в первый день объявления войны — и в воскресенье. В первый день мои друзья и товарищи опубликовали посты в Facebook с намерением выйти на улицы, поэтому мы собрались с коллегами-активистами РСД возле станции метро «Гостиный двор», где акция протеста была спонтанной и неорганизованной. С самого начала нас ждали отряды милиции и милицейские автофургоны. Власти, вероятно, следят за всеми социальными сетями, позволяя им принимать такие упреждающие меры.
Перед станцией метро растерянные люди уже были окружены полицией и спецназом. Люди не понимали, что делать и как выражать свою позицию против войны в Украине. Среди участников акции были люди всех возрастов, но плакатов и символики практически не было; состав участников акции мне показался похожим на митинги против заключения Алексея Навального.
Через двадцать минут пребывания там — и после передачи полиции на разгон толпы — наконец раздались робкие выкрики «Нет войне» и «Путин — убийца». Почти сразу начали арестовывать людей; прямо передо мной задержали пожилую женщину с плакатом «Нет войне». Постепенно людей становилось все больше, а требования прекратить войну становились все более уверенными и громкими, после чего ОМОН (Отряд Мобильный Особого Назначения) и подразделения милиции активно начали операция по задержанию людей и расчистке территории. За это время я успел дать журналистам два интервью; после второго допроса меня начали арестовывать. Я не сопротивлялся, поэтому задержание прошло совершенно спокойно; Меня втолкнули в уже полный полицейский фургон.
В фургоне царил воинственный и решительный настрой. Люди быстро организовались, раздали листовки ОВД-Инфо (независимый правозащитный медиа-проект, посвященный борьбе с преследованиями в России), набрали номера службы поддержки задержанных на митингах. Через пятнадцать минут полицейский фургон поехал в Шестнадцатый полицейский участок, где нас продержали около восемнадцати часов. Из разговоров в участке я понял, что задержанные вместе со мной тридцать два человека оказались там не случайно — все они были радикально настроены против агрессивной политики Владимира Путина в отношении Украины.
В участке мы быстро организовались, и уже через пятнадцать минут после нашего прибытия адвокаты Apologia Protesta (Защита протеста) уже знали о нашем задержании. У нас был свой групповой чат для задержанных в Шестнадцатом участке, где мы оперативно принимали решения и советовались с адвокатами.
Волонтеры и родственники задержанных принесли нам всего около пяти посылок, что очень поддержало и воодушевило. После нескольких часов пребывания в РОВД к нам стали звонить сотрудники милиции для проверки документов для составления протоколов. Примерно в тот же момент прибыли наши адвокаты, но в участок их не пустили (хотя это фактически нарушает Конституцию РФ о праве на защиту). Через какое-то время нас стали по одному вызывать к дознавателям, требуя доказательств и чтобы мы подписали протоколы задержания без адвокатов. Юристы заранее посоветовали нам в чате, что мы не должны соглашаться на это ни при каких обстоятельствах.
Последнее, что я помню перед тем, как меня перевели в следственный изолятор, это то, как адвокат пытался заговорить с нами через окно. Потом меня вызвали к милиционеру и после отказа подписать протокол поместили в спецприемник. Я провел там всю ночь, пока нас не повезли в суд. Всю ночь в камере не удавалось поспать — условия были ужасные, политзаключенным не давали есть, им не давали одеял. (Скамьи были очень жесткими, а в камере было очень холодно.) Лишь изредка мне удавалось задремать на пару минут.
Уже утром нас повели в суд, где нам дали надзирателя, который должен был сопровождать нас повсюду в здании суда. Милиция уговаривала нас отказаться от адвокатов, аргументируя это тем, что нас отпустят в тот же день. Большинство из нас были задержаны полицией, когда мы еще находились в камерах. В суде с полудня до 9 вечера я чувствовал себя относительно нормально, но после этого начал терять сознание. Не дожидаясь адвоката, я признал себя виновным и был оштрафован.
На второй день протестов я не смог выйти на митинг из-за плохого самочувствия. Но именно в этот день люди начали самоорганизовываться в Telegram и Facebook, а в социальных сетях стали появляться множественные независимые и автономные группы, где люди координировали свои действия. Самоорганизация — отличительная черта протестов против войны на Украине, не имеющих единого политического центра. На прошлых митингах эту функцию взял на себя штаб Алексея Навального; теперь она все больше основывается на инициативе и самоорганизации малых групп. Особенно мне запомнился второй день протестов сюрреалистическими действиями правоохранительных органов: под музыку любимой группы Владимира Путина «Любэ» и под гимн Российской Федерации людей сажали в милицейские автозаки. Как сказал мой друг, даже такой драматург, как Владимир Сорокин, не мог бы такое придумать.
Третий день протестов был самым мощным. К этому времени в Telegram появилась группа «Петербург против войны», где протестующих предупреждали о задержаниях и местонахождении Росгвардии и полиции. Протестующие прошли многотысячной колонной по центру Санкт-Петербурга, пока примерно в середине акции правоохранительные органы не начали делить основную колонну на части и задерживать протестующих. В этот день задержания были уже достаточно жесткими: особенно безжалостными были полицейские, не удержавшиеся от перелома конечностей. В понедельник, 28 февраля, людей также призвали на митинги, а организация «Весна» («Весна», объединение молодых активистов, объединенных демократическими ценностями) взяла на себя функции по организации акций протеста. В воскресенье вечером суд назначил административный арест федеральному координатору движения “Весна” Богдану Литвину. Литвин был отправлен в СИЗО на двадцать пять суток за размещение поста «ВКонтакте» с призывом к митингу против действий российских войск на Украине 25 февраля.
Мои знакомые и друзья говорят, что их аккаунты в соцсетях проверяли на наличие экстремистских высказываний. На данный момент полиция просматривает социальные сети активистов, места их работы и учебы, банковские счета.
Некоммерческие организации помогают информировать солдатских матерей (материалы можно найти на https://soldiersmothers.ru/), традиционной базы протеста в прошлых войнах, от Афганистана до Чечни. Такие источники рассказывают им о правах призывников, о том, как эффективно сопротивляться призыву на военную службу и как солдаты могут сопротивляться приказам начальства. К сожалению, политическая символика в России запрещена, и на акциях я не видел плакатов солдатских матерей. Однако в СМИ начинают появляться интервью с матерями солдат; например, Медуза рассказ об одной такой женщине из Саратовской области. Женщина заявила, что не знала, что ее сына отправят в Украину. По ее словам, он и сам не знал, куда его повезут. Выяснилось это только по приезду. По данным украинских новостей, российские солдаты бросили зенитно-ракетный комплекс «Панцирь» в Херсонской области и дезертировали.
Среди моих знакомых, друзей и родственников практически все знают о войне, которая идет на Украине. К моему большому разочарованию, большинство людей, живших в советское время, аполитичны или склонны как-то узаконивать действия Путина в отношении Украины.
Я хочу выразить свою благодарность. В первую очередь «Апологии протеста»: адвокаты Анастасия Пилипенко, Яна Неповинная и Екатерина Жаркова. Они с невероятным мужеством фиксировали все нарушения прав во время нашего тридцатичасового ареста, координировали общение, помогали с документами. Во-вторых, я восхищаюсь непреклонностью и готовностью не сдаваться активистов, с которыми я провел последние тридцать часов. Такой солидарности я не видел за всю историю своего активистского опыта, что действительно вселяет надежду. В-третьих, активисты Российского социалистического движения, а также студенты и преподаватели Европейского университета в Санкт-Петербурге поддерживали меня на всем пути, поэтому я благодарен своей политической и академической альма-матер за поддержку и поддержку.
источник: jacobinmag.com
