Массовая этническая чистка сирийских курдов — побочный ущерб от войны в Украине

Курды несут наибольший побочный ущерб от войны на Украине. Украинские беженцы привлекают внимание всего мира, но война на Украине широко открыла двери для массового изгнания двух миллионов сирийских курдов, которое, вероятно, произойдет в ближайшие месяцы. Турция угрожает завершить этническую чистку курдов на севере Сирии, начатую пять лет назад.

Силы под руководством Турции уже вынудили сотни тысяч курдов бежать из своих анклавов на сирийской стороне турецко-сирийской границы. «Нет места для [Kurdish fighters] в будущем Сирии», — сказал Эрдоган. «Мы надеемся, что… избавим регион от сепаратистского террора». На практике политика Турции во время предыдущих вторжений в Сирию заключалась в изгнании всех сирийских курдов, гражданских лиц, а также боевиков, сепаратистов и террористов.

После того, как Турция сняла вето на вступление Швеции и Финляндии в НАТО, силы НАТО с меньшей вероятностью, чем раньше, будут удерживать Эрдогана от нового вторжения в Северную Сирию. В долгосрочной перспективе они хотят завербовать Турцию в качестве союзника против России.

США уже в значительной степени передали сирийских курдов Турции, хотя именно они предоставили сухопутные войска, которые в союзе с США разгромили так называемое «Исламское государство» в Сирии и потеряли в боях 11 000 курдских солдат.

Сами сирийские курды не сомневаются в своей вероятной судьбе и многие уже стремятся к бегству. Их этническая чистка — самый важный и трагический побочный ущерб от войны на Украине, который в значительной степени игнорируется внешним миром.

Мы взяли интервью у четырех членов курдской семьи — отца, матери, сына и невестки — об их переживаниях и чувствах, когда они пытаются избежать надвигающегося турецкого наступления в третий раз за пять лет. На этот раз они были вынуждены переехать из крупнейшего курдского населенного пункта на северо-востоке Сирии, Камышлы, в столицу курдского региона на севере Ирака, Эрбиль. Их грустные размышления о своей судьбе отражают чувства беженцев во всем мире.

Поскольку они сталкиваются с многочисленными опасностями, все имена и другая информация, идентифицирующая их, были удалены.

Отец

Мне 58 лет, женат, шесть мальчиков и девочка. Я родился в Рас-эль-Айне и жил там до 2019 года, когда Турция вторглась в наш город. Мое первое перемещение было в Аль-Хассаке, где я не мог оставаться надолго, потому что это тоже было небезопасно, особенно после того, как сотни тысяч перемещенных лиц (ВПЛ) из Ракки и Дейр-эз-Зора прибыли в город после вспышки. войны в Сирии.

Город Хассака раньше был центром мухафазы, он был безопасным и хорошо организованным, но после того, как в город прибыло большое количество ВПЛ, количество преступлений, связанных с кражами, грабежами, похищениями людей и убийствами, значительно увеличилось.

Затем я переехал в Камышлы в 2020 году, что было безопаснее и намного лучше. Я портной. Когда я переехала в Камышлы, я наняла магазин, привезла свои швейные машины и персонал и начала работать. Это было мое второе перемещение. Мой старший сын тоже живет в городе, остальные живут в Турции, Курдистане, Австралии, а младший изучает медицину в Латакии.

Когда я переехал в Камышлы, я был счастлив почувствовать некую стабильность и иметь много друзей и клиентов. Моя работа была очень хорошей за последние два года. Я познакомился со многими людьми в Камышлы. Я чувствую себя перемещенным, когда вспоминаю свой дом, большой двор и большую швейную мастерскую в городе, но все же я живу в своей стране и понимаю людей, с которыми общаюсь, и культура не так уж отличается. Это почти то же самое.

Мой старший сын работает с информационными агентствами и гуманитарными организациями в Камышлы. Я всегда беспокоюсь о своем старшем сыне в Камышлы и младшем сыне в Латакии, потому что они все еще в Сирии, но больше всего я беспокоюсь о своем старшем сыне в Камышлы, потому что ситуация в последние два года не была безопасной, особенно после похищение многих детей людьми в масках и арест некоторых журналистов, друзей моего старшего сына.

Кроме того, финансовое положение и основные жизненные потребности ухудшились. В последние два года электричество, топливо, вода и хлеб были доступны не всем.

Помимо всего этого, в СМИ постоянно звучат турецкие угрозы, а также атаки беспилотников и взрывы в регионе, а также произвольные задержания многих людей каждый день.

Было непросто принять решение о третьем перемещении и поездке в Эрбиль. Наша жизнь была похожа на поезд, который движется медленно и останавливается на многих станциях. На каждой станции мы останавливаемся, знакомимся с людьми, соседями, друзьями… и начинаем чувствовать себя комфортно, что стоим на этой станции, но вдруг сзади нас толкает бежать. Когда у вас большой перерыв, это не так просто сделать снова. Мы не машины. Каждый перерыв и каждый новый полет отнимают очень много от нашей души, эмоций, а также от нашего тела.

Мой старший сын несколько месяцев пытался убедить меня покинуть страну. Он сказал мне, что нам нужно иметь паспорта и некоторые другие документы и бумаги. У меня не было морального духа делать все это. Он готовил все для меня. Он подготовил паспортные документы для меня и своей мамы, потом купил визы в Курдистан, потом купил авиабилеты.

Я работаю в Камышлы два года, и мне удалось накопить только 2000 долларов (1700 фунтов), а мой старший сын смог накопить только 5000 долларов. Два паспорта для меня и его мамы и четыре паспорта для него, его жены и детей, каждый паспорт стоил 500 долларов (всего 3000 долларов), тогда как до войны он стоил всего 20 долларов, затем каждая виза 250 долларов (всего 1500 долларов), затем вид на жительство. в Курдистане в течение одного года, каждые 600 долларов (всего 2500 долларов), поэтому мы потратили все наши сбережения только на то, чтобы переехать в Курдистан.

Помню, когда мы собрали чемоданы и направились в аэропорт Камышлы, и когда самолет взлетел, я смотрел на город из окна самолета. Я чувствовал, что мы были душами, а родина была телом. Я чувствовал себя как смерть, когда души отделяются от тела, но души должны быть на небе или в раю, а наши души летят, но страдают.

Я уже испытал это чувство, когда мы были вынуждены покинуть родной город в 2019 году, и тогда мы услышали, что кто-то из далекого места (Дейр-эз-Зор, Гута, Алеппо) живет в нашем доме, пока мы искали дом для аренды. или жить в палатке. То же самое я чувствую и сейчас, когда мы летели в самолете далеко от родины.

Я уверен, что турки захватят оставшиеся города региона, а их ополченцы займут наши дома. Очень тяжело, когда у тебя уже есть рана, которая кровоточит, а когда эта рана еще не зажила, в эту же рану приходит еще один удар.

Я путешествовал со своей женой, женой моего старшего сына и его детьми (6 и 4 лет). Старший мальчик спросил меня, куда мы едем, я ответил ему, что мы едем, чтобы провести каникулы с детьми твоего дяди. Дети были счастливы. Надеюсь, они вырастут в другой стране и не увидят всех этих конфликтов и напряжённостей, которые есть у нас в душе и мыслях.

Когда мы приземлились в Дамаске, я почувствовал намек на надежду, что мы все еще в Сирии или что мы, может быть, и не покинем Родину, но опять есть рейс из Дамаска в Эрбиль. Рана все еще кровоточит. Приземлились в Эрбиле 2 мая вечером.

Мои сыновья приехали в аэропорт, чтобы встретить нас. Я сейчас в Эрбиле, там другой язык, и я с трудом понимаю курдский диалект (сорани), на котором говорят в Эрбиле. Здесь все по-другому. Мне нужны годы, чтобы привыкнуть к этой стране, но мы устали от перемещений. Надеюсь, это последнее перемещение.

Мама

Я провела более 40 лет со своим мужем, чтобы построить наш дом. У каждого предмета мебели в нашем доме есть история трудностей и того, как мы его купили. Когда я уезжала из родного города в 2019 году, мне было ужасно грустно, и я заболела. Люди говорят, что это всего лишь материал, и вы можете купить другие, когда переедете в другое место. Нет, у этих материалов есть души, воспоминания и истории. Даже у тарелок, ложек, стаканов есть истории и воспоминания.

Турки забирают наш дом и отдают его ворам, чудовищам и пришельцам из Дейр-эз-Зора и Аль-Сферы. [a town in Aleppo countryside where the Turish-backed Sultan Murad group came from] которые убивают людей только потому, что они курды. У меня никогда не было ненависти или вражды к арабам, которые десятилетиями были нашими соседями и друзьями, но эти незнакомцы другие. Они забирают наши дома.

Я еду в Эрбиль, чтобы присоединиться к своим детям, и надеюсь, что жизнь рядом с ними облегчит боль изгнания и бездомности. Я надеюсь, что если Турция возьмет Камышлы, не услышите никаких новостей о нашем доме там.

невестка

Мне очень грустно и я устала покидать свой дом с пустыми руками. Я вышла замуж восемь лет назад, а мой муж работает около 20 лет и, наконец, смог купить дом в Камышлы четыре года назад и машину в прошлом году, и теперь мы оставляем все позади. Никто в этом районе не купит и не продаст недвижимость, как будто мой муж уже 20 лет работает, чтобы предложить все свои усилия незнакомцам.

Турция придет в наш регион и подарит наши дома незнакомцам в качестве подарков. Я покинул страну не только потому, что турки захватят наш город, но и потому, что мои дети будут расти в раздираемой войной стране, которая небезопасна для них. За последние два года вооруженными группами было похищено много детей. Моя родственница в прошлом году потеряла сына, которому было около 12 лет. Он был похищен вооруженной группой и до сих пор пропал.

Моя соседка тоже потеряла дочь несколько месяцев назад. Ей было 15 лет, и однажды семья проснулась и не нашла свою дочь. После ее поисков выяснилось, что ее забрала вооруженная группа молодежных революционеров. [a PKK-affiliated group conscripting children in northeast Syria]. Семья могла знать, где их дочь, но вооруженная группа отказалась ее возвращать, а потом я узнал, что девочку перевели на гору Кандиль в Ираке. [where the PKK are training their fighters].

Каждое утро мой муж отвозит моего сына в школу, а днем ​​приводит его домой. Мой младший сын иногда хочет поиграть на улице под нашим домом, но я не могу отпустить его на улицу. Мужчины на больших машинах похищают детей с улиц и продают их органы. Моя родственница в Дерике потеряла своего восьмилетнего сына в Дерике около шести месяцев назад, а позже она нашла своего сына мертвым, зарезанным, и у него были изъяты органы. Его тело было найдено на берегу реки Тигр недалеко от города Дерика.

Вот почему я переехал в Эрбиль, по крайней мере, там безопаснее, чем в Рожаве.

Я постоянно беспокоюсь о своих детях и муже. Около восьми месяцев назад вооруженная группа арестовала журналиста, который был другом моего мужа, и после того, как он был освобожден, некоторые чиновники пообещали ему, что это была ошибка, но позже его снова арестовали и пытали, а его семья поплатилась много денег, чтобы освободить его.

Сын

Я очень устал и не знаю, что сказать. Я думаю, что то, что сказала моя семья, частично объясняет то, что сейчас происходит в регионе.