Энни Эрно
Для меня библиотека всегда была символом образованного класса. Книги, как только я научился читать, стали предметом почти неутолимого желания. До восемнадцати лет это желание было трудно удовлетворить, потому что книги были дорогими, а в публичную библиотеку, которая была открыта, правда, всего два часа в неделю, мы не решались ходить! Это было не место для нас. Были еще книжные магазины, куда мама водила меня очень рано. Она давала мне книги, когда могла.
Как я объясняю в Пустые шкафы, я жил в книгах. Они были отличным источником знаний и, наверное, дали мне этот знаменитый способ со словами. На самом деле это был путь с письменным словом, а не с речью: я долго говорил, как все вокруг меня, а пытался писать, как в книгах, и слова в книгах казались мне чудесными. С некоторой жестокостью и большим самомнением я иногда использовал некоторые из этих слов, которые, я был уверен, не поймут девочки в моем классе или, что еще хуже, мой отец.
Я не думаю, что будет слишком далеко, чтобы сказать, что моя жизнь очень рано смешалась — и в реальности, и в моем воображении — с книгами вообще. Но именно из-за этой фамильярности, я не думаю, что я когда-либо относился к ним с таким благоговением, как моя мать, даже если в течение длительного времени я заставлял себя читать книгу, которую начал до конца, движимый надеюсь, что в конце концов я найду к ней интерес, а также уважение к писательскому труду. Сегодня нет. У меня больше нет такого безусловного уважения. Я без колебаний откажусь от книги — часто романа, — для написания которой со стороны автора потребовалось много самонадеянности, а для публикации — слабость со стороны издателя. Но в двадцать лет у меня должно быть было такое же предположение. . .
Позиция моего отца была диаметрально противоположна позиции моей матери. Он ругал мою мать за то, что она читает романы — «даже в твоем возрасте», — сказал он. Помню его протесты, обращаясь ко мне: «Она слишком увлекается книгами!» Он часто говорил: «книги — это не реальность» или «это не реально». Я думаю, что эти слова многое для меня отметили. Может быть, я хотел написать, чтобы показать отцу, что это реальность. Может быть, я хочу, чтобы написанное было реальностью.
источник: jacobin.com
