Душераздирающая работа по переселению афганских беженцев, когда вы были афганским беженцем — Мать Джонс

Дни и недели ведущих к а после бурного вывода американских войск из Афганистана для Шарифы Аббаси наступил хаос. Иммиграционный поверенный афганского происхождения, который живет и работает в пригороде Вирджинии в Вашингтоне, округ Колумбия, подвергся нападкам из-за телефонных звонков от отчаявшихся родственников, которые надеялись покинуть страну во время захвата власти талибами, а также от афганцев в Соединенных Штатах, стремящихся помочь своим любимые. «Все звонили в неистовстве», — вспоминает она. «Это была очень нестабильная ситуация. В тот момент все там просто менялось ».

Аббаси знает, каково это — перестраивать жизнь в другом месте. Когда ей было шесть лет, она и ее семья бежали из Афганистана, который перерос в гражданскую войну после окончания советской оккупации в 1989 году, и перебрались в Соединенные Штаты. Когда первые эвакуационные самолеты приземлились на территории США в конце июля — начале августа, она решила стать волонтером в центре обработки экспо для афганских эвакуированных за пределами международного аэропорта Даллес в Вирджинии.

По оценкам Аббаси, в течение нескольких дней она говорила и оказывала юридическую помощь более чем 100 людям, которые въехали в страну с различным правовым статусом. Некоторые из них были гражданами США или держателями грин-карт, в то время как другие ожидали рассмотрения ходатайств о специальной иммиграционной визе, доступной для афганцев, которые работали с правительством США. Многие пришли только с одеждой на спине и не мылись больше недели. Одна девушка сказала Аббаси, что не может заснуть, потому что по ночам она все еще слышит выстрелы. «Больше всего меня запомнило то, что я слышал их истории и переживал их травмы, потому что они были такими грубыми и такими реальными», — говорит она. «Вы определенно могли видеть травму, через которую они прошли, на их лицах». Я поговорил с Аббаси по телефону о том, почему эта работа кажется ей личной, и как она стала свидетелем мобилизации афганской диаспоры, чтобы помочь тем, чей опыт они слишком хорошо понимают.

О немедленном ответе: Я был на земле в Экспоцентре с первого дня, когда начали прибывать первые эвакуационные рейсы для первичной обработки беженцев. Оттуда их отправят на разные военные базы. Первое, что они скажут, это то, что мы пережили ад, и вот как мы здесь оказались. Они были травмированы и полностью опустошены. Эмоциональное беспокойство и стресс были на рекордно высоком уровне. Все чувствовали потерю. Они потеряли свою страну, свои инвестиции, свой дом, свою жизнь. Все, над чем они работали последние 20 лет, исчезло в мгновение ока. Все были в шоке от того, как быстро все произошло. Вы могли просто ощутить большое разочарование от того, как все это было проведено. Мало того, что они были травмированы от всего, что происходило во время жизни в Афганистане, но и весь процесс эвакуации имел свой особый вид травм, которые пережили все они. Будут последствия и вещи, с которыми им придется работать, над которыми они все еще работают, и, вероятно, потребуется некоторое время и хороший совет, чтобы они вылечились.

При длительном задержании: Есть вещи, о которых я бы вообще не узнал, если бы не был там. Я был там и в качестве волонтера, и в качестве переводчика, и именно тогда я обнаружил, что многие люди содержатся под стражей в течение длительных периодов времени. У них отобрали телефоны и паспорта, и у их семей не было возможности связаться с ними. Эти люди приезжают в страну новыми. Они не знают, что происходит. Они даже не знают, что у вас может быть адвокат. У меня была ситуация, когда эта женщина собиралась потерять сознание от слез, и она сказала мне, что ее сына задерживают в аэропорту. Прошло почти 10 дней, и она думала, что его задержали и пытали. Она была в панике, потому что не знала, что случилось с ее сыном.

Члены семьи, которые были либо гражданами США, либо постоянными жителями, проживающими в Соединенных Штатах, связались со мной и сообщили, что их родственники задержаны в аэропорту. С одним таким человеком, CBP [Customs and Border Protection] в основном заставили его подписать добровольный отказ от приема и отправили обратно в Катар. Я спросил, почему их держат, почему некоторых отпустили, а некоторых задержали, казалось, никто ничего не знает. Они перевели многих из этих людей в центр заключения Кэролайн. [an Immigration and Customs Enforcement facility in Bowling Green, Virginia]. Их держат там, и многих людей привлекают к высылке. Я представляю клиента, который прилетел эвакуационными рейсами и который сейчас находится в иммиграционном суде. Остальные члены его семьи были освобождены условно, но он был выделен. Он находится в заключении уже больше месяца. Он не совершал никаких преступлений. Он пришел, как и все, у него двое детей-граждан США. У него есть большая семья, которая здесь живет, и он помогал американским военным в Афганистане. Никакая информация никому не передается, ни нам, ни семье, ни человеку, которого они держат. Он не единственный. Я знаю еще нескольких человек, которые там содержатся.

О необходимости юридических услуг: Я провожу большую часть своих дней, пытаясь вывести людей из-под стражи или пытаясь получить информацию и представлять их интересы в их иммиграционных судебных разбирательствах. Другие звонили и спрашивали, как вывести членов их семей из Афганистана с помощью условно-досрочного освобождения по гуманитарным причинам. Мы завалены подачей гуманитарных заявок для наших клиентов. Кажется, это единственный вариант для них. А затем мы предлагаем юридическую ориентацию и семинары по разным вопросам, чтобы мы могли убедиться, что люди проинформированы о своих юридических вариантах. Некоммерческие организации прибывают или пытаются сотрудничать и предлагают семинары или учебные пособия и предлагают бесплатную помощь по заявлениям об условно-досрочном освобождении по гуманитарным причинам. Одна организация, Афганская диаспора за равенство и прогресс, имеет более 4000 приложений, над которыми они работают. Американская ассоциация иммиграционных юристов проводит правовую ориентацию по основам, в основном информируя людей об их различных юридических вариантах.

О статусе условно-досрочного освобождения, который предоставляется большинству эвакуированных: Статус условно-досрочного освобождения действителен в течение двух лет. Это не какой-то постоянный статус, и он полностью отличается от визы, за которую многие люди принимают ее. По сути, это разрешение на въезд, а затем на пребывание в Соединенных Штатах в течение определенного периода времени. В настоящее время в Конгрессе есть законопроект, Закон о регулировании Афганистана, который позволит людям подавать заявление на постоянное проживание, если они были условно-досрочно освобождены. Если это не пройдет, единственный вариант, который есть у большинства этих людей, — это убежище. но наша система убежища уже настолько забита, что накопится еще больше.

О том, как диаспора оказалась на высоте: Афганское сообщество действительно преуспело в попытках облегчить переселение афганцев. Изначально была проблема с людьми, которые приезжали сюда по грин-картам, потому что, если у вас была грин-карта или если вы были гражданином США, после регистрации в Экспоцентре вы не могли попасть на военную базу. Ты сам по себе. И много людей было из разных штатов. У нас был парень из Техаса с женой и четырьмя детьми, и он уехал из страны больше года. Он не мог взять с собой свои деньги, у него не было никаких кредитных карт или чего-то еще, поэтому у него не было возможности добраться до Техаса. Правительство не желало им помогать. Они в основном были как «хорошо, ты сам по себе». Он застрял там. Итак, сообщество объединилось, и мы смогли купить авиабилеты для него и его семьи. У нас есть склады для пожертвований, куда мы собрали огромные суммы пожертвований, и мы работаем с разными контактными лицами на разных базах, чтобы доставить припасы. Прямо сейчас в Висконсине существует огромная потребность в зимней одежде, потому что температура действительно упала, поэтому существует инициатива, пытаясь собрать зимние куртки и зимнюю одежду, чтобы ее доставили. У нас есть разные целевые группы внутри нашего сообщества, которые пытаются решать эти проблемы и вносить свой вклад, чтобы помочь. Я думаю, что из этого вышло одно хорошее.

О коллективной утрате: Это правда, что я родился в Афганистане, но большую часть своей жизни я провел в Соединенных Штатах. Но даже для меня, который так мало инвестировал в Афганистан, тот факт, что они [the Taliban] снял флаг и сорвал его, а затем заменил другим флагом, просто этот акт сам по себе был мучительным. Я принял это как должное. Надо было больше ездить туда. За все это время я вернулся только один раз, и я все время говорил, что собираюсь вернуться, но у меня никогда не было времени. И вот это случилось. Теперь мне некуда возвращаться. Я никогда не смогу вернуться туда. Я упустил этот шанс. Когда я думаю о себе и об огромной боли, которую я испытываю, о горе и утрате, которые я чувствую, я могу только представить, каково это людям, которые жили здесь последние 20 лет и вложили в них свои сердца и души. строили что-то для себя в этой стране и потеряли все это в одночасье. Это просто душераздирающе.

О предстоящих задачах: У людей, которые прилетели сюда во время эвакуации, появился второй шанс в жизни, но когда вы все потеряете, восстановить с нуля будет непросто. Особенно тем, у кого там была хорошая работа и хорошая жизнь. Теперь они здесь, и им приходится начинать все сначала в чужой стране, говорить на языке, которого они не знают, и ассимилироваться с культурой, о которой они ничего не знают. Мне приходилось делать это самому в детстве. Когда я приехал сюда, английский не был моим родным языком. Мне пришлось здесь учиться образу жизни. Я помню жертвы моей семьи. Я могу только сочувствовать этим беженцам и предстоящим трудностям.. Мы предлагаем нашу поддержку любым возможным способом, и для них есть много ресурсов, но у них по-прежнему будет так много проблем, которых они не ожидали. У большинства из этих людей здесь нет своей системы поддержки; их семьи разлучены. Сообщество здесь сплотилось, но мы не можем быть рядом с ними на каждом этапе пути, чтобы держать их за руки. Будут моменты, когда они будут чувствовать себя одинокими и изолированными. Впереди у них долгий трудный путь.

О людях, оставшихся позади: У меня есть очень близкие родственники. Когда я рассказываю вам о травмах, горе и стрессе, который в основном переживает каждый афганец прямо сейчас, я говорю вам, как это происходит. Мой дядя звонит маме почти каждый день в слезах, говоря, что его жизнь перевернулась, что [the Taliban] продолжает приходить к нему домой. Его сын раньше помогал американским военным, поэтому они все время просят его сына и в основном ставят ему ультиматумы, но его сын уехал из страны. У него был ресторан, его закрыли. Каждый, кто звонит мне, говорит одно и то же: «Моя семья скрывается; пришли талибы и забрали это; Талибан уже убил члена моей семьи ». Все, чего мы боялись как афганцы, это то, что происходит со всеми нами. Я думаю, мы все чувствуем эту боль, это предательство. Мы чувствуем себя преданными больше всего из-за того, что это произошло, и весь мир просто отвернулся от нас. Нашу страну отобрали у нас, и теперь они входят и казнят людей на глазах у членов их семей. Ничто в этом переходе не было правильным, ни по форме, ни по форме.

Это интервью отредактировано для большей ясности.